Глава 1 Холодные и крупные капли дождя неровными дорожками сбегали по запотевшему стеклу, превращая наружный мир в нечто мутное и непонятное. Танцующие блики от фар проезжающих машин только усиливали эффект противоестественности того мира, его безысходности и фальши. Его лжи и откровенного лицемерия. Его страданий и боли. - Еще виски! – Махнул рукой уже слегка набравшийся Саске, увидев проходящего рядом официанта. Тот оглянулся на странного посетителя, занявшего столик у окна в углу. Нет, там, в мире за окнами этого прогнившего бара, этот черноволосый мужчина ни за что не показался бы странным. Просто в этом притоне для алкашей и отвратительных проституток, он смотрелся странно: дорогой костюм, туфли, плоские часы с металлическим блеском – все говорило о том, что этот тихо напивающийся человек был далек от мира этого заведения. Он пришел ближе к восьми часам и, поймав так называемого официанта, попросил проводить его к самому отдаленному столику, разумеется, за отдельную плату. Плата оказалась так высока, что воняющий перегаром официант долго раскланивался перед щедрым посетителем. Но тот только махнул рукой и сказал принести ему виски. А получив заветную бутылку и наспех помытый стакан, велел катиться прочь и оставить его одного. Время близилось к десяти. Весь бомонд этого захудалого квартала уже порядком набрался. Со всех сторон слышался громкий хохот, веселые женские визги, начинающийся спор. Лишь только он продолжал тихо сидеть в своем углу, смотреть на дождь сквозь грязное стекло, курить и залпом пить поганое пойло, гордо именуемое здесь виски. Что же он делает в этом богом забытом месте? - Конечно, - кивнул официант и поспешил принести заказ странного молодого человека. Быть может, тот расщедрится и оставит не малые чаевые. А они нужны, ох как нужны: дома отец после инсульта, ему нужен уход и хорошее питание. Взяв со стойки бара запечатанную бутылку виски, официант вернулся к столику в углу. Посетитель продолжал смотреть в окно, нервно водя пальцем по ободку широкого стакана. - Ваш заказ, - любезно сказал он, как можно учтивее ставя бутылку на стол и с надеждой поглядывая на черноволосого. Тот что-то невнятно буркнул, взял виски, открыл и щедро плеснул жидкости себе в стакан. Потом заметил, что официант продолжает стоять рядом и как-то глупо улыбаться: - Проваливай! – зло рявкнул Учиха, прожигая взглядом надоедливого официанта. Тот вздрогнул, зло нахмурился и, идя обслуживать других клиентом, материл странного посетителя на чем свет стоит. Саске же, залпом выпив неразбавленного пойла, каким-то чудом называвшемся здесь виски, резко выдохнул и ударил по столу кулаком. На звук никто даже не обернулся, все к такому привыкли. В черных глазах, до этого подобных мертвой, обездвиженной пустыне, появились искры гнева. Третья бутылка виски сделала свое дело. Зло скрипнув зубами и сцепив руки в замок, Саске вновь уставился в окно. В жилах бурлила кровь, вызванная реакцией на алкоголь. Учихе хотелось разнести весь этот бар, заткнуть всех этих противно орущих проституток и алкашей, отпиначить надоедливого официанта, набить морду тому инспектору, кто принял решение разрешить работать этому провонявшему притону. Схватить свой стул и разбить это грязное, запотевшее окно, чтобы свежий воздух отрезвил и дал надежду на нечто светлое и умиротворенное. - Здравствуй. Тихий голос, который потонул в гомоне и пьяных криках, словно оглушил разгоряченного Саске. От него в ушах зашумела кровь, и в скрюченных пальцах дрогнул стакан. Сердце, которое до этого словно выдавало чечетку, стало понемногу биться ровнее. Брюнет поднял голову и встретился взглядом со спокойными светлыми глазами. - Здравствуй, - хрипло ответил он, не сводя с нее глаз. Изменилась. - Могу я присесть? На нее обратили внимание. Двое подвыпивших за соседним столом в наглую обернулись и откровенно пялились на нее, весело подмигивая друг другу и что-то шепча. - Можешь, - бросил Учиха и отвернулся от нее, вновь устремив свой взгляд на улицу. Какое-то время они молчали, слушая только пьяный гомон и вдыхая алкогольный запах. Краем глаза Саске заметил, что она не сводит с него глаз. Это раздражало. - Прекрати на меня пялиться! – Зло рявкнул он, внезапно устыдившись того, что от него за версту воняет перегаром. А затем от того, что вообще посмел чего-то устыдиться. - Посмотри на меня, - мягко сказала она. Учиха оскалился, с хрустом сжав кулак, но ничего не ответил и не обернулся. - Посмотри на меня! – уже настойчиво сказала она. И Саске обернулся. Она продолжала сидеть со спокойным лицом, ладони свободно лежали на заляпанной поверхности стола. На безымянном пальце правой руки поблескивало кольцо с крупным камнем. Саске скривился: - Не противно таскать его? - Нет. Ее спокойная, плавная речь сводила с ума. Хотелось, что бы эта умиротворенность сошла с ее лица. Чтобы она страдала. Чтобы прекратила вести себя так, словно все нормально. - Пойдем отсюда. Учиха только хмыкнул на подобное заявление, взял начатую бутылку и вновь щедро плеснул в стакан. Уже поднося стакан ко рту, он встретился с ней взглядом. Ни упрека, ни злости, ни отвращения. Только сострадание. Зло зарычав, брюнет швырнул стакан в соседний угол. Осколки разлетелись, а коричневая жидкость заляпала все стену и потолок. Стоящий у бара хозяин прищурился, прикинул утраты, увеличил их в три раз и поспешил записать полученную суму на счет посетителя. - Это ты иди отсюда! Я разберусь без тебя, что мне делать! Он кричал, выплескивая накопившийся гнев. Он хотел, чтобы закричала и она, чтобы наигранное спокойствие сползло с ее лица, чтобы этот чертов дождь за окном наконец закончился. Чтобы она смогла решить проблему. Она продолжала все так же сидеть, держа прямо спину и не отрывая от него взгляда. Саске зло выдохнул и прикрыл глаза ладонью. - Прости, - еле слышно прошептал он. - Не стоит, - так же тихо произнесла она и внезапно накрыла своей ладонью его. Учиха поспешил быстро выдернуть свою руку. - Прекрати. Уже не стоит. - Саске…. - Будет не очень красиво, если за день до свадьбы, тебя заметят в обществе чужого пьяного мужика. - Не чужого. Саске издевательски хмыкнул и поднял на нее глаза. - Ну да. - Я люблю тебя, ты же знаешь. Эти слова остро порезали слух и словно осколками впились в сердце. Еле заметно рука дрогнула. - Как друга своего жениха. - Да. Они вновь замолчали. Пьяный гомон уже словно не доносился до них. Они были в своем мире. Лишь только шум дождя врывался в их болезненно сжатую реальность, разрывая и до того ноющее сердце. - Ведь ты знаешь, что я люблю его давно. Только его. - Я знаю это! – Зло прошипел Саске, достал пачку сигарет из переднего кармана пиджака, порыскал в поисках зажигалки, но не нашел ее. Злость еще большей волной поднялась внутри, и пачка полетела в угол. - Саске…. - Кто же знал, что я полюблю тебя, Хьюго! Полюблю, как он не сможет. Кто знал, что ваша свадьба причинит мне боль! Кто знал, скажи?! Я все время молчал и терпел. Я утешал и помогал. Я держался как мог! Но и я не железный! Ты выбрала его. Моего лучшего друга! Черт подери, почему именно его! Это хуже в тысячу раз! Теперь мне приходится фальшиво улыбаться ему и удерживать себя от того, чтобы не убить его за то, что он тот, кого ты любишь. За то, что он отобрал тебя у меня. За то, что я потерял тебя. А завтра мне придется улыбаться на твоей свадьбе и желать Наруто долгих лет счастливой жизни. Если бы ты знала, как я его сейчас ненавижу! Учиха нервно ухмыльнулся, прямо глядя в глаза своей возлюбленной, по щекам которой текли слезы. Она прямо глядела в его глаза, не в силах отвести взгляда. - И тебя я ненавижу. Ты разрушила мой мир. Ты отобрала все самое дорогое. Ты сделала меня несчастным. Хрупкая девочка, сломившая сильного мужика. Парадокс, не правда ли? Вокруг меня одна безысходность. - Саске! – Она громко всхлипнула, пряча лицо в ладонях. Кольцо на ее пальце тускло сверкнуло. - Знаешь, я в темноте. Я словно в вязну в гниющем болоте, потому что не вижу выхода. Мой мир темен и уродлив. Пока не пойдет дождь. Она внезапно оторвала руки от лица и взглянула на Учиху, по губам которого заскользила еле заметная улыбка. - Дождь? - Дождь. Ведь ты же знаешь, что он дает жизнь. Быть может, и мне когда-то посчастливится попасть под его капли. Быть может, когда-то я смирюсь. Когда-то перестану фальшивить и поистине тебя разлюблю. Когда-то вновь с чистым сердцем смогу назвать Наруто лучшим другом. Я надеюсь.Забудь все, что я наговорил. Будь счастлива. Он внезапно поднялся. Она продолжала сидеть, вновь спрятав лицо в ладонях. Учиха прошел мимо, протолкнулся сквозь толпу полураздетых проституток, зазывно хватающих его за руки. У бара сверх оплатил счет и кинул приличные чаевые тому самому надоевшему официанту. Глаза счастливчика вспыхнули и, провожая взглядом щедрого посетителя, он пожелал тому удачи. Выйдя на улицу, Саске внезапно остановился. Свежий запах внезапно так сладко вскружил ему голову, что он стоял, прикрыв глаза и жадно вдыхая воздух. Грудная клетка разрывалась. Кажется, это называется состояние, когда люди плачут. Сильный дождь заливал ему глаза, но Учиха не двигался. Из окна соседнего дома на него смотрела старая бабка. Она дивилась, как же нужно напиться, чтобы выползти из бара в такой дождь. Саске поднял голову и взглянул на темные небеса, которые часто пестрили отдаленным блеском молний. - Когда же ты пойдешь? Глава 2 Сине-красные мерцающие огни полицейских машин больно резали глаза, поэтому Узумаке предпочел прикрыть их ладонями, от чего еще ниже склонился к мокрой дороге. Ноги покалывало, точно их пронзили тысячи иголок, а согнутую спину, казалось, никогда не получится разогнуть. Перед глазами мелькали уродливо-искаженные темные пятна, вырисовывая самую чудовищную и страшную картину в жизни Наруто. Он уже давно перестал выть, биться и кричать. Сейчас Узумаке уже второй час стоял на коленях перед грудой искореженного металла, в котором невозможно было узнать когда-то блестящую и стильную машину Учихи Саске. Машину, которой тот так гордился и обожал. Рядом слышались голоса, шаги, звуки рации, вой сирены. Кто-то умолял сказать ему, что это не его дочь погибла в автокатастрофе. Кто-то в исступление кричал, что не может поверить в происходящее. А кто-то просто рыдал навзрыд, вытирая растекшуюся тушь рукавами дорогих платьев и размазывая горячие слезы по искаженному от горя лицу. Кто-то подходил к нему, умолял встать, пройти на опознание обгоревших тел, перестать так кричать, отойти от все еще горящей машины. Все бесполезно. Он, словно изваяние, стоял на коленях в метре от искореженных обломков и кричал. Кричал от безысходности, ужаса, боли, страха, одиночества. Пока голос не сорвало. Тогда Узумаке захрипел, обхватил затекшую шею ладонью. Тяжелое прерывистое дыхание всхлипами вырывалось из болезненно ноющей груди. Взвыв, он повалился на землю и стал бить по ней кулаками, оставляя на пыльном асфальте уродливые багряные следы. Глаза были сухими, за все время этого пожирающего ужаса он не проронил не слезы. - За что?! – Его крик разнесся по сейчас людной обочине, заглушая чужие рыдания и голоса. – За что вы так со мной?! От его крика по спинам закаленных полицейских пробежали мурашки: в нем было столько боли и ужаса, что в жилах, казалось, стынет горячая кровь. - Бедняга, - покачал один из них головой, устало прислонившись спиной к блестящему капоту служебной машины и сочувственно глядя на страдающего, - такая потеря. - Еще бы, - кивнул его сослуживец, доставая из нагрудного кармана черной куртки пачку дешевых сигарет и не отрывая грустного взгляда от бывшего жениха, - в день своей свадьбы потерять и невесту, и друга – такое сможет пережить не каждый. - Дождь. Казалось, ее еле слышный шепот эхом разнесся по глухому салону машины, пробираясь своим тихим шелестом в самое сердце. Ладонь, крепко вцепившаяся в руль, едва заметно дрогнула. Учиха, словно очнувшись, яснее взглянул вперед. И в самом деле, на лобовом стекле кривыми, едва заметными дорожками, скользили хрустально чистые капли дождя. - Дождь. – Утвердительно сказал Саске, пытаясь забить очнувшиеся остатки сознания в забытье. Стараясь забыть ее голос. Ее запах. Ее движения. Вновь видеть только дорогу. Вновь играть свою роль. - Саске…. Учиха тихо зарычал, давая ей явственно понять, что не желает разговаривать. Повисшее в салоне молчание болезненно сдавило уши, словно оглушив своим напряжением разгоряченного Саске, который внешне был абсолютно спокоен. Нарастающий шум дождя, как и всегда, нес для Учихи некую умиротворенность, которая сейчас ему была жизненно необходима. Он вез свою возлюбленную к ее будущему мужу. Он вез свое счастье в чужие руки. Все пошло не так. Весь спектакль провалился из-за одного утреннего звонка. Из-за того, что бездарные родственники Хьюго не могли заранее осмотреть свою проклятую машину, и она сломалась, когда было нужно везти невесту к алтарю и сгорающему в нетерпении жениху. Один утренний звонок от беззаботного и счастливого Наруто… И вот он заперт в этом тесном и душном салоне с самым желанным и запретным объектом в своей жизни, везя его в другой город. Город, где ее у него отберут. Где их разделит бездонная пропасть. Как же она была прекрасна в этом белоснежном, пышном платье. Как прямо она держала свою гибкую спину, как изящно сложила тонкие, хрупкие и нежные руки на пышной юбке… Внезапно Учиха с силой вцепился в руль, так громко скрипнув зубами, что Хьюго вздрогнула, испуганно взглянув на разозленного Саске. Нельзя, нельзя так близко! Нельзя так о ней думать! Иначе она опьянит, и ничто не спасет Учиху Саске от этой пропасти. Слишком опасно. Слишком больно. Наруто не должен страдать. Она не должна страдать. Только он сам виноват в том, что случилось. Только он виноват в том, что повел себя словно глупый влюбленный юнец. Юнец, которому переполняющие чувства стесняют грудь и, кажется, становится трудно дышать. Чей разум затуманивается иллюзией счастья. И он, подобно глупцу, спешит рассказать о своих чувствах, перешагивая через возведенную ограду разума. Отбрасывая здравый смысл и посылая к черту весь мир. Но он не такой. Он не пошлет к черту весь мир. Он не пошлет к черту Наруто. Тот слишком дорог, боль Узумаке – боль Учихи. Так распорядилась судьба. И он один должен будет вынести это. Если сумеет выжить. Если вытерпит. Если пойдет дождь. - Саске. - Да что тебе нужно?! – Зло закричал Учиха, разрывая недвижимую и удушающую тишину салона. Она даже не вздрогнула. Он так и не обернулся на нее, только крепче вцепился в гладкий руль и не отрывал взгляд от скользящей дороги. Злость кипела в душе так сильно, что, казалось, вот-вот в полной силе вырвется наружу. - Ты меня любишь? Внезапный вопрос порезал слух, и словно острым ножом вошел в самое сердце, безнадежно разрезая тонкие нити самообладания. Саске резко повернул к ней перекошенное в бешенстве лицо, готовый сказать чужой невесте много лжи, но… Остолбенел, увидя ее спокойное лицо и пустые, безжизненные глаза. Что-то сломилось в Учихе. Не смотря на дорогу, он пожирал глазами ее пустое, мертвенно-бледное лицо. Лицо, которое теперь не мог узнать. - Хината, - внезапно дрогнул его голос. - Так любишь ты меня? Попав в притягательный омут этих светлых глаз, он пропал. Как пропал и десять лет назад, впервые встретившись с ней взглядом. - Люблю. Казалось, свистящий шепот, сорвавшийся с его губ, проник в каждую болезненно сжатую клетку тела, терзая и без того измученного Учиху. Саске сам не поверил, что сумел такое произнести. Как зачарованный, он продолжал вглядываться в лицо Хинаты, как внезапно по ее красиво накрашенным губам заскользила легкая полуулыбка: - Тогда ты простишь меня за то, что я сейчас сделаю. Но… Хочу кое-что сказать напоследок. Учиха сидел, как громом пораженный. Напоследок?! О чем она?! Хьюго откинула назад прядь темных, блестящих волос и легко, беззаботно засмеялась, прямо смотря в удивленные глаза Учихи: - Я долго думала о тебе после того, что случилось вчера. Я долго терзалась сомнениями после того, что ты мне вчера сказал. И я…. Внезапно она подалась к нему, обвив руку Саске своими. Дыхание Учихи сбилось, казалось, что нечто сдавило его изнутри. Слишком сладко. Слишком больно. - Хьюго! - Я не хочу причинять тебе боль. Я не хочу жить, зная, что ты не можешь. Я не хочу жить, зная, что ты не будешь рядом. Слишком привыкла. Ее ладонь заскользила вверх по руке, а потом тонкие пальцы легким, невесомым движением коснулись его мраморной кожи. Хьюго посмотрела в глаза Саске. И тогда он все понял. - В этой уродливой пустыне никогда не будет спасительного дождя. Нас ждет только закат. Прости меня. Резким движением ее рука метнулась к рулю. Словно в замедленной съемку Учиха видел, как ее ладонь толкает черный руль, и как машина на бешенной скорости съезжает с обочины. И как неумолимо быстро приближается серый фонарный столб. И как нежно напоследок обняла его руку Хьюго.
Новых серий нет
Выход продолжается
Выход продолжается
Подходит к концу
