Пролог.

      Я медленно шла по ночной дороге, легкий белый снег постепенно заметал мой одинокие следы, постепенно восстанавливая нетронутую картину спящего зимнего города. Мой не такой уж и близкий путь, вел в перед еще целых два квартала потом небольшой пустырь сразу за ним начинался небольшой хвойный лес, там была наша секретная полянка куда мы всей летом частенько приезжали отдохнуть. Отдохнуть... да именно отдых, я просто устала, а еще там уйдет страх. Боль такая привычная за последний год, из ноющей становилась постепенно пульсирующей отдаваясь то в сердце, то в ногах, иногда доставалось и голове. Впрочем, это не могло испортить моего настроения, сейчас примем таблеточку, запьем водой и боль постепенно утихнет. Ну, наверное стоит немного рассказать обо мне. Имя - ну оно не важно. Семья - у меня шесть братьев и отец. Мама всегда хотела дочку и когда, наконец выяснилось что у нее скоро появлюсь я говорят она плакала от счастья, впрочем вместе с хорошей новостью пришла и плохая. Я ее убивала. Еще после шестых родов ее предупредили, что больше иметь ей детей нельзя, последние роды и так прошли с осложнениями. Впрочем на чужое мнение мама всегда клала болт, друзья отца рассказывали что после Вуза мать подала заявление в загс еще даже не начав встречаться с отцом и устроив грандиозную пьянку, на которой выбранную жертву усиленно накачала алкоголем под смех друзей и женила на себе. Говорят первые полгода после принудительной женитьбы пап пытался рыпаться, правда не очень рьяно, но потом начали жить душа в душу. Итак, на седьмой месяц беременности начались осложнения. Проблема проста я или она. Первые полгода жизни провела в камере искусственного поддержания жизни. Порок сердца, проблемы с почкам, легкие, печень, кости всех болячек было не перечесть. Все-таки родилась на три месяца раньше срока. После больницы отец и братья в меру своего разумения окружили меня своей заботой. Па уже отставной военный (говорят в армию он удрал, чтоб отдохнуть от матери), сам воспитывал сыновей в меру своего разумения (мама берегла силы для будущей дочки), так что людьми они были своеобразными. В садик как и в школу я не ходила, не то чтоб не могла, не пустили. Старший братик работал преподавателем, в каком-то престижном универе, занимался со мной на дому. В шесть поступила в секцию рукопашного боя (по протекции отца), нет что вы, никто ничему учить меня не собирался, самый минимум. Туда меня направили просто, чтоб общалась со сверстниками да завела друзей. Правда мне об этом не сказали, и в десять лет я попала в больницу, просто попытавшись угнаться за новичками. Да благодаря индивидуальным тренировкам я была довольна, сильна для калеки, но вот выносливость ... даже простой бег уже через пять минут вызывал чудовищную отдышку. Еще в больнице у меня был серьезный разговор с учителем и отцом и если раньше были, хоти какие-то иллюзии о нормальной жизни, они были разбиты в прах. То, что для меня было тренировкой на пределе моих сил для других детей даже на пару лет младше меня было просто легкой разминкой. Нет, я видела что я слабее и медленнее других но верила в то что упорный труд приблизит меня к их уровню, а теперь я бы наверное заревела но мое лицо просто забыло как. Чувства бились в груди, но лицо оставалось абсолютно спокойным и безмятежным, слезы наполняли глаза, но не текли. Таковы последствия микроинсульта, что произошел со мной, легкий паралич лицевых мышц, теперь выражать эмоции мне предстоит учится по новой. Теперь перед сном я минимум пару часов проводила перед зеркалом пытаясь вернуть прежнюю мимику, доктора рекомендовали использовать просмотр фильмов как образец. Но там все они блеклыми, им не хотелось подражать. Положение спас младший братик, когда на очередном семейном обеде я поделилась своей проблемой он быстренько свинтил в свою комнату и притащил целую кучу дисков с аниме. Как выяснилось, мой брат заядлый анимешник, давно лелеял надежду затащить кого-нибудь из родных в этот темный омут порожденный японскими мозгами. Да там было все, что мне требовалось: искренность и яркость эмоции да и смотреть их на порядок интересней. Впрочем, была еще одна проблема моя внешность, меня нельзя было назвать ни красивой, ни симпатичной внешне я вообще очень походила мальчика, не очень симпатичного такого. Не скажу, чтоб меня это не волновало, но у меня была семья, которая меня любила и оберегала я была счастлива. Стоп, почему была они и сейчас любят и сделают для меня все возможное. Два года я потратила на свою "морду лица", или как я их назвала "моськи". И еще год на то чтоб надевать быстро и естественно. Изначально это было просто кошмарное зрелище, когда на спокойном и бесстрастном лице постепенно собиралась яркая приветливая улыбка. Просто представьте, как приподнимается сначала один краешек губ потом слегка сдвигается бровь, чуть-чуть опускается верхняя губа и т.д. и все абсолютно асимитрично. В общем саму поначалу передергивало, но год прошел не зря и на свой тринадцатый день рождения "моська - я счастлива, правда я лапочка" имела просто сногсшибательный эффект часть гостей была просто в прострации другая пыталась меня затискать насмерть, а одна из девчонок предложила встречаться. От подружки пришлось отказаться все-таки я тоже девчонка. Как выяснилось в результате серии экспериментов на родных, да и случайных людях мои моськи были оружием просто невероятной мощи, не подумайте превратно я им не злоупотребляла (ну может пару раз). В общем жизнь потихоньку наладилась у меня было хобби я снова посещала секцию (уже без фанатизма) училась, искала парня жила а не существовала. Так не спеша, подошел мой пятнадцатый день рождения. Как то еще с самого утра меня слегка лихорадило, и к вечеру просто скрутило от жуткой боли, вывод врачей был не утешителен полтора максимум два года. Мои органы просто не справлялись. Пересадка могла продлить мою агонию, но пересадить все было не возможно: где найти столько органов. Да и иммунная система просто не справится, но самое кошмарное произошло когда я увидела таких же как я. Нет меня не пугали кучи проводов или лысый череп, или изможденные худые бледные тела - меня пугал их взгляд пустой, абсолютно безжизненный он внушал просто суеверный ужас. Нет, такой я точно не стану все что угодно только не это. Полтора - два года значит, у меня год чтобы выбрать как я уйду. Неделю назад мне исполнилось шестнадцать. Сейчас два ночи, все спят, на столе в кухне семь писем. На дворе зима, я оделась по теплее, в руках пакет там целая упаковка снотворного (я собиралась уснуть на всегда), бутылка минеральной воды и немного сильнодействующего обезболивающего (после приступа в пятнадцать лет боль стала моим постоянным спутником). Все пора идти. Уже на пороге я обернулась и встретилась глазами с отцом. Как, я же подсыпала снотворного в еду немного но все равно. Тяжело вздохнув, он развернулся и ушел в свою комнату. Папа... спасибо, что не пытаешься меня остановить. Я уже почти добралась до пустыря, когда услышала крики и ругань. Буквально в десяти метрах от меня трое гопников лет пятнадцати избивали худенького паренька. Бисенен, будь я проклята, бисенен настоящий. Блин они же убьют его. Быстро (ну, по крайней мере с моей точки зрения) приближаюсь к ближайшему гопнику, который только что отправил паренька ударом в лицо на землю. Да кажется, нос ему уже сломали. Хлопаю бандита по плечу и когда он поворачивается, что есть силы бью коленом в пах. Так минус один. На левой руке уже надета перчатка со свинцовыми пластинками (подарок братика на четырнадцатилетние), правая то после, приступа в пятнадцать лет, стала работать хуже, хоть я и правша она просто слабее. Удар второму начавшему поворачиваться ко мне в челюсть отдается во всем теле дикой болью (черт только не сейчас). Ну, хоть он тоже уже вне игры и тут я почувствовала холод в правой половине тела, черт неужто снова паралич. Ну, слава богу всего лишь нож вошедший по самую рукоять. В глаз последнего нападающего я увидела ужас, когда он осознал что сделал. Сердце пропустило удар, а тело наполнилось какой-то легкость. Правой, что стала неожиданно послушной, я нанесла единственный известный и отработанный прием: костяшками пальцев прямо в кадык. Как говорил отец, даже я так могу убить голыми руками. Потом все поглотила тьма.